22-08-2023
Оккупация Финляндии, великого княжества в составе Швеции, русскими войсками в период Великой Северной войны продолжалась с 1713 по 1721 годы. Ранее 1713 года был оккупирован Карельский перешеек с Выборгом, по итогам войны оставшийся за Россией. В шведско-финской историографии с конца XVIII века для обозначения этих лет укоренился термин Великое Лихолетье (фин. isoviha, швед. stora ofreden), пришедший на смену прежнему понятию «время русского господства»[1]. Альтернативные варианты перевода: большая ненависть, большой гнев, большая злоба. «Малым лихолетьем» в Финляндии называют русско-шведскую войну начала 1740-х годов.
Содержание |
В первые годы Северной войны в ходе кампании 1702—1703 годов русские войска захватили Ингерманландию[2][3].
15 июня 1702 года на пограничном Ладожском озере шведская флотилия была атакована русской флотилией малых судов. 27 августа шведская флотилия из 8 судов возле Кексгольма потерпела поражение от русской флотилии из 30 карбасов[4].
Осенью 1702 года была взята осадой шведская крепость Нотебург (Орешек), располагавшаяся в истоках Невы из Ладожского озера.
Весной 1703 года русские войска под командованием Б. П. Шереметева после долгой осады взяли маленький форт Ниеншанц и город Ниен, располагавшийся при впадении реки Охта в Неву[5]. Город Ниен, насчитывал к началу XVIII века больше 400 домов, имел собственные лютеранские церкви. Местные жители разбогатели за счёт торговли со многими русскими землями и были чуть ли не самыми богатыми подданными шведского короля, поэтому укреплению данной крепости уделялось особое внимание[6]. Таким образом в руках русских оказалось всё течение Невы, охраняемое двумя крепостями. Вблизи Ниеншанца, на острове Заячий (фин. Jänissaari), было начато строительство Санктпетербургской крепости.
К 8 маю русские войска вступили в Копорье, где шведов было 140 человек[7]. Чуть позже взяли Ям (совр. Кингисепп).
Осенью 1706 года случился первый поход русских войск на Выборг, но взять его несмотря на подавляющий перевес в численности быстро не смогли, и после непродолжительной осады отступили[8].
В июне 1710 года русские войска всё таки захватили Выборг, а осенью того же года взяли Кексгольм[8].
В 1713 году были захвачены Гельсингфорс (ныне Хельсинки), Порвоо и Або (ныне Турку). Вся южная Финляндия захвачена после того, как Карл Густав Армфельдт (старший) потерпел поражение в Пялкяне в битве при Костеанвирта 6 октября 1713 года и в битве при Лапполе в 1714 году[9].
Положение во время завоевания в разных частях Финляндии сильно различались. Это происходило из-за административного разделения страны. Русские разделили Финляндию на Выборгскую комендатуру, которая состояла из южной Финляндии, и генерал-губернаторства Западной Финляндии, управляемого из Турку.
Обещание о свободе гарнизона Выборга выданное при сдаче выполнено не было, их пленили вместе с семьями и отправили в Россию. Пленных и другое физически здоровое мужское население активно привлекали для строительства Санкт-Петербурга[8].
Как и было принято в те времена, при ведении войны, русские солдаты, в особенности казаки, грабили на захваченных территориях население, отнимая всё ценное, что могли унести. После захвата Выборга, русские офицеры и солдаты хватали встреченных на улицах женщин и детей, принуждая их работать в своих домах слугами. Некоторые офицеры отправляли их в глубь России в свои усадьбы. Казаки вывозили детей и женщин в Петербург, где их дешево продавали[10][11][12]. Как пишет в своём письме генерал-майор Армфельд, вылазки русских, грабежи и поджоги во многих местах происходили как до, так и после захвата Выборга[13] Русские планомерно разоряли территорию между Выборгом и Кюмийоки, чтобы финские войска (шведской короны) не могли получить продовольствия[14].
Во время великого лихолетья население уничтожала чума, которую современники называли «большой смертью». Когда в Ревеле началась эпидемия чумы, было приказано всем прибывшим оттуда, пройти обязательный шестинедельный карантин. Говорили, что карантина избежал некий крестьянин из Коукела, тайно ездивший в Ревель (ныне Таллин) и занёсший чуму в Финляндию. Чума поразила южную и юго-западную Финляндию. В Турку горожане выбрасывали из окон на улицы умерших от чумы и иногда даже ещё живых. Вследствие этого граф Карл Ниеров (швед. Karl Nieroth) приказал отправлять совершивших такие поступки к позорному столбу и пороть кнутом, хотя зажиточные отделывались штрафом в сто серебряных талеров. В Турку умер примерно каждый третий — 2000 человек. В Хельсинки чума пришла 9 октября 1710 года. В результате из 1800 жителей умерло в октябре 309 и в ноябре 279 человек. К концу декабря чума унесла в Хельсинки более 1000 жизней[15][16].
Оккупированная Финляндия была три года под русским военным управлением. Это время отмечено непостоянством, поскольку в дальнейшем ходе войны не было уверенности[17]. Уже в 1710 году создаётся Выборгская комендатура в южной Финляндии, из которой делают часть Ижорского и Эстонского генерал-губернаторства. Ею руководит князь Меншиков. Занятый петербургскими делами Меньшиков едва ли вмешивался в дела завоёванных территорий, поэтому решающее слово оставалось за генерал-комендантом Выборга. Прямое правление генерал-коменданта простиралось до южной Карелии и Кюмийоки на востоке Уусимаа. В губернию Кякисалми и в Саво был назначен подчиненный комендант. Некоторые места на побережье Карельского перешейка были поначалу под управлением Адмиралтейства. Главными комендантами были во времена великого лихолетья Григорий Чернышев и Иван Шувалов[17].
После завоевания западной Финляндии её военным управлением руководит генерал-адмирал Апраксин. Он находился в основном в России, и высший чин в Финляндии был поселившийся в Турку генерал Голицын. У него в подчинении были Исконная Финляндия (фин. Varsinais-Suomi) и Сатакунта (Satakunta). В другие общины назначили комендантов. Они кроме всего, выдавали охранные грамоты и назначали временные налоги[17].
После 1717 года Выборгская комендатура ещё оставалась под военным управлением. Это указывает на то, что Пётр I ещё до начала поиска путей к миру (1718) решил присоединить территории к России. Он раздал большие участки земли в Карелии своим князьям, но отменил свои северные подарки в начале 1720-х, чтобы можно было требовать южные части[18].
Когда царь отказался от вторжения в Швецию, летом 1717 года в западной Финляндии организуют гражданское правление. Генерал-губернатором стал шведский граф Густав Отто Дуглас. Генерал-губернаторство в Турку было географически идентично предшествовавшей территории военного правления. Формально в западной Финляндии сохранилась власть военных. И генерал-адмирал Апраксин и генерал Голицын были над Дугласом и последний вёл военные дела по прежнему образцу[19].
Генерал-губернаторство состояло из пяти округов. Округ управлялся так называемым laamanni (приставом), который соответствовал своей должностью губернатору. Были следующие округа: Хельсинки, Хямеенлинна-Порвоо, Пори, Турку, Вааса, из которых округ Турку управлялся генерал-губернатором. В качестве лааманни назначали главным образом прибалтийских дворян, поскольку у них был опыт и знания шведской административной системы[19]. Округ делился обычно на 3 или 4 , иногда 6[20], так называемых приставных участков или уездов. Руководителями уездов назначали по прежнему старост. Ответственная за старостой территория была такой же как до войны. Налоговую систему организовали по русскому образцу: управляющего отлучили от исчисления налогов, за которые отвечали самые богатые в деревне, или старосты. Ими могли быть прежние присяжные или приставы[19]. Работа приставом или старостой ни кому не была по душе. Они были между молотом и наковальней: народ жил скудно и подозревал что они воруют, с другой стороны русские требовали своё. Русские назначили личную ответственность чиновников за сбор налогов и время от времени приговаривали к штрафу в качестве наказания. В городах сборщиками налогов были градоначальники и главы ратуш (магистратов)[21].
Наибольшие жестокости происходили во время военного правления.
По мере наступления русских войск, шведские чиновники, духовенство вместе с епископом, и все более или менее состоятельные люди бежали в Швецию. Шведское правительство распорядилось вывезти всё ценное имущество в Швецию.
Больше всего русских военных было в западной Финляндии. Русские держали эту страну в крепких руках, поскольку отсюда планировалось вторгнуться в Швецию. Юго-западную Финляндию не разоряли так основательно, поскольку территорию решили присоединить к России[22]. В августе 1712 года Петр I писал графу Ф. М. Апраксину: «чаю, я говорил с вами, чтоб вам назат идучи разорять Финляндию но понеже на здешние дела мало надежды того ради изволте все меры приложит дабы войску нашему зимоват в Финляндии и для того не разоряйте а хорошо мужиков содержите…»[23].
Самые тяжёлые гражданские потери терпела Северная Остроботния, так как царь приказал полностью разорить полосу в 10 миль для создания пограничного пояса против вражеских войск. Северная Остроботния не была оккупирована, но потери населения здесь во время Великого Лихолетья были около 6100 человек, то есть каждый четвёртый[24][25]. По территории перемещались состоящие из нескольких десятков всадников казачьи отряды. Казаки, которые охраняли эти северные области Финляндии летом жили в Кюре, и осенью переселялись в Гамлекарлебю, откуда зимой делали свои вылазки на север.
В Похьянмаа русский террор и пытки гражданских были систематические. Насилие было направлено в первую очередь на неспрятавшееся население и священников. Изнасилования и групповые изнасилования были в XVII веке одним из устоявшихся «правил» ведения войны, и захваченных женщин отправляли в военные лагеря в Турку и в Пори[26][27]. Население пленили в большом количестве для рабского труда в России, особенно для строительства Петербурга, куда отправили в соответствии с одними источниками 10 000 человек, а по последним данным свыше 20 000 человек[26]. Русское офицерство переправляло своих пленников дальше, продавая их в рабство. Самые значительные захваты происходили в Похьянмаа и южной Финляндии. Только из одной Похьянмаа вывезли 4600 человек, из которых большая часть были дети[26]. Из увезённых в рабство смогли вернуться около 2000 человек, многие через годы и даже через десятилетия. Русские казаки добывали себе еду на подвластной им территории грабежом, из-за чего местные жители вынуждены были питаться чем попало, а во многих местах голодать[28].
По старым данным, во время завоевания казнили около 5000 человек, из которых почти половина из Похьянмаа[29]. По новейшим исследованиям Густава Вилкуны, количество жертв значительно больше[30].
В 1720 году в Финляндии был произведен набор солдат из местных жителей. Было набрано около 2000 мужчин. Партии новобранцев собирались в Або и Гельсингфорсе, откуда их отправили на галерах в Петербург и Ревель. Финские рекруты были отправлены в Казанскую и Астраханскую губернии. Из солдат возвратилось около 500 человек[27].
В Торнио русские казаки совершили в 1714—1716 годах 7 разорительных походов и позже ещё 6, в результате город Торнио и жители испытали ужасы войны в большей мере чем многие другие места Финляндии. Эти отряды были полностью самостоятельны и чувствовали полную безнаказанность. Желаемую военную добычу казаки получали пытками и битьём, мучая людей огнём, чтобы вынудить их показать спрятанное имущество[30][31].
После того как Карл XII выразил в начале войны генералу А. Крониорту своё желание, чтобы имущество неприятеля истреблялось возможно больше огнём и грабежом, в разных местах Финляндии организовались отряды «Кивикесов» получивших название от имени ингерманландского крестьянина Кивекяс (Kivekäs)[32].
Многие потерявшие дома и родных присоединялись к партизанам. Особенно известны были отряды Лонгстрёма и Керкисудда, действовавшие на севере, и отряд под руководством Тапани Лёфвинга (фин. Tapani Löfving), действовавший в Абоской и Нюландской губерниях. Партизаны тайно бродили по краю, проявляли много насилия и требовали повиновения шведской власти. Вызывая тревоги среди русских сил, они причиняли убытки и своим согражданам.
За попытки восстаний военные жестоко мстили населению. Русские, где замечали движение кивикесов, и сочуствие к ним населения, выжигали деревни и дворы и даже поджигали леса, чтобы партизанам негде было укрыться[32].
Героический образ сисси был создан позднее и, как показано у Г. Вилкуна, вынужденные скрываться и искать пропитание патризаны на деле становились для местных жителей ничем не лучше завоевателей[30].
Время Великого Лихолетья отражено в литературе и кино, например, в первом финском историческом романе Фредерики Рунеберг (фин.)русск. (фин. Fredrika Runeberg) «Госпожа Катарина Боийе и её дочь». Насильственные захваты населения и история прадеда, угнаного в рабство и вернувшегося домой через много лет, подтолкнули Сакари Топелиуса написать детскую сказку «Берёза и звезда» о возвращении девочки и мальчика из России после этих лет[33].
Большая ненависть.